Толлеус, искусник из Кордоса - Страница 74

«Эх, жаль, звука грома негде взять – только цокот подков под рукой оказался», - с грустью подумал Толлеус. «Гром звучал бы внушительнее». Он уже преодолевал последние шаги, и как поступить дальше, когда упрется в стену молчаливо смотрящих на него людей, он не знал.

Неожиданно сзади закричал Оболиус:

- Это кордосский искусник! Дорогу! Не становитесь у него на пути!

Довод подействовал: смекалистый парень знал, чем пронять своих соотечественников. Никто не бросился с криком наутек, но толпа сейчас же пришла в движение. Сперва она подернулась рябью, а потом в обе стороны как будто пошли большие волны, когда люди, отчаянно работая локтями, стали отступать подальше. Причем все это происходило в полном молчании: только самые дальние, которые ничего не видели и не слышали и лишь поняли, что что-то не так, старательно тянули шеи и шепотом спрашивали у соседей, что происходит. А старик все шел и шел, медленно и неудержимо, точно лавина, обрушивая стройные ряды зрителей, приводя их в смятение. Остановился он лишь тогда, когда дошел до самого помоста, и перед ним не осталось ни одного человека. Рыжий прохвост точно репей прилип сзади и также пробрался через толпу, которая очень быстро смыкалась позади искусника, затягивая разрыв. Все же вокруг старика осталось немного свободного места – оробосцы опасались приближаться к нему совсем близко. Повозка осталась без присмотра, впрочем, на страже осталось Искусство, да и сам Толлеус был недалеко, чтобы в случае угрозы защитить свое имущество.

Железные Братья внимательно наблюдали со своего помоста за происходящим, но с места не сдвинулись. Бывший настройщик буквально кожей ощущал их внимание. Наконец, когда все устаканилось, и море людей снова зажило своей жизнью, рождая зыбь на своей поверхности и неровный гул голосов, старец на помосте – единственный обладатель большого черного помпона, вскинул руку, и сейчас же ожило несколько барабанов, зашедшихся истовым перестуком. Полный вздох грудью – рука долу – и барабанная дробь смолкла также внезапно, как и началась. Старец выдержал долгую паузу и неожиданно молодым звонким голосом объявил на всю площадь:

- Счастья в ваши дома, жители и гости столицы! Я, архонт Обители Железных Братьев, рад приветствовать вас на нашем ежемесячном представлении! Мы начинаем!

«Обитель – это школа или нет?» - задумался искусник. Он все никак не мог определить, кто перед ним.

Снова застучали барабаны, и вперед вышли двое братьев возрастом значительно младше давешних старичков. «Ученики» - промелькнуло в голове и Толлеуса. Эта парочка, не теряя время попусту, преспокойно улеглась на кольях, торчавших вверх точно пики.

Публика разразилась аплодисментами, а бывший настройщик лишь скривился: «Не все шипы острые». Однако сейчас же еще несколько братьев отделились от общей группы и встали ногами на своих товарищей, придавливая их к земле своим весом. Даже окажись кончики кольев затупленными, тела смельчаков должны были быть проткнуты насквозь! Искусник догадался посмотреть истинным зрением и заметил кое-что интересное. Нет, защитных плетений, как он сначала подумал, не было. Зато ауры этой парочки снизу уплотнились настолько, что утратили в этом месте всякую прозрачность. Похоже, именно аура выполняла роль щита, защищающего тело от острого железа.

Ученики встали и отошли в сторону, уступив место следующему Брату. На этот раз в центр вышел один из стариков с коричневым помпоном. Перед ним поставили ведро с водой – он специально побрызгал ею во все стороны, чтобы показать, что оно не пустое. Затем дед, сбросив свой колпачок, головой вперед нырнул в ведро, да так и остался стоять ногами кверху. Кажется, он не собирался вылезать, чтобы отдышаться, да и его товарищи не торопились доставать утопленника, словно забыв о нем. В истинном зрении тоже ничего особенного разглядеть не удалось. Хотя, нет! Аура перевертыша стала тускнеть, как будто человек захлебнулся и уже остывает. Толлеус забеспокоился, прикидывая, не привязать ли к лодыжке человека нить и не дернуть ли. Тогда он упадет, вода выльется, и можно будет попробовать откачать утопленника. Но все же не стал этого делать: братья-то не волнуются, значит, все идет по плану.

Полностью игнорируя стоящего на голове старца, вперед выдвинулись еще двое учеников с розовыми помпонами. Первый улегся на спину прямо на помосте, вытянувшись в струнку. А потом слегка согнулся в талии, так что руки, плечи и ноги оказались в воздухе, не касаясь пола. Так он и замер, точно статуя: даже легкой дрожи разглядеть не удавалось. В истинном зрении, также как и у первой пары, видна была плотная аурная подложка, как будто поддерживающая человека. Про этого Брата тоже сейчас же забыли – его товарищ начал демонстрировать чудеса гибкости и пластики: он сворачивался в совершенно немыслимые фигуры, в буквальном смысле завязываясь узлами. Со стороны могло показаться, что у него перебиты все суставы - настолько легко они гнулись в любую сторону. Как Толлеус ни смотрел, он не заметил ничего особенного. Да, гибкость умопомрачительная, но все понятно и объяснимо без чародейства.

Человек-змея отступил, за ним следом начал выступать обладатель красного помпона. Мужчина постарше выступил вперед, подошел к плахе и, склонив колени, размесит на ней свою голову. Публика, которая ахала во время каждой демонстрации, такое странное поведение встретила гробовым молчанием. Толлеус покосился вокруг: детвора, которой тут было большинство, выпучила глаза и открыла рты. Оболиус не был исключением. Скривившись, искусник ткнул его посохом и зашипел: